Я уже говорил, что собственно самадхи — это состояние устойчивого пребывания в Высшей Реальности, в состоянии Просветления. На это состояние можно смотреть по-разному. Часто его описывают с отрицательной точки зрения, например, как разрушение асрав. Слово асрава (пали асава) означает пагубное изменение, дурную склонность, искривление нашей природы. Есть три асравы. Во-первых, это камасрава (пали камасава) — склонность к желанию, или жажде, чувственных переживаний ради них самих, на их собственном уровне. Во-вторых, это бхавасрава (пали бхавасава) — склонность к обусловленному бытию, иными словами, к любому виду бытия, кроме Просветления. В-третьих, это авидьяасрава (пали авиджасава) — склонность к неведению, то есть духовной омраченности и неосознанности. Таким образом, с отрицательное точки зрения самадхи описывают как абсолютное отсутствие этих трех пагубных изменений или дурных склонностей. Это состояние, в котором чувственные переживания и материальные вещи абсолютно ничего не значат — состояние, в котором нет никакого желания обусловленного бытия, никакого иного интереса кроме как к Нирване и Просветлению и никакой тени неведения или духовной омраченности.

Это отрицательное описание самадхи дополняется различными положительными описаниями, хотя здесь необходимо продвигаться осторожно, понимая, что мы пытаемся дать отдельные намеки на то, что далеко превосходит возможности слов. В некоторых текстах упоминается группа из трех самадхи, которое везде понимается в высшем смысле этого слова. Это не значит, что мы имеем дело с тремя взаимно исключающими друг друга состояниями, — скорее, они являются тремя разными измерениями или аспектами одного самадхи.

Самадхи без образа

Первое из трех самадхи называют самадхи без образа (пали и санскрит анимитта-самадхи). Тем самым подразумевается абсолютная свобода этого состояния самадхи от всяких мыслей, от всякого осмысления. Если представить себе состояние, в котором бы мы находились в полном и ясном сознании, осознавали бы полно и ясно на самом высоком уровне без рассудочного мышления, и при этом представить ум в виде прекрасного, сияющего, чистого синего неба без единого облачка, то это будет похоже на самадхи без образа. Обычно на небосводе ума полным-полно всяких облаков: и серых, и черных, порой даже грозовых туч, но изредка встречаются облака с золотой каемочкой. Состояние же самадхи свободно от всяких облаков мыслей, от всякого осмысления.

Самадхи без направления

Второе самадхи, (аспект или измерение самадхи) называют «самадхи без направления» или «самадхи без пристрастия» (санскрит апрангихита, пали аппангихита). В этом самадхи без направления нет никакого конкретного направления, в котором бы хотелось идти, нет никакого предпочтения. Человек пребывает в состоянии равновесия, как шар, лежащий на абсолютно горизонтальной плоскости и не имеющий никакого побуждения катиться в том или ином направлении. Таков же и Просветленный ум, то есть, ум устойчиво пребывающий в самадхи. У него нет никакой тенденции или склонности ни к одному из направлений, равно как нет личных или эгоистических желаний. Трудно описать это состояние, но если человек обладает способностью мыслить на уровне совершенной свободы, без всякого стремления или побуждения делать что-то конкретное, то, возможно, он близок к нему.

Самадхи пустоты

Третий аспект или измерение, самадхи известно как самадхи пустоты или шуньяты (пали - сунната). Шуньята не означает пустоту или полное отсутствие чего либо в буквальном смысле. Она означает Абсолютную Реальность. Шуньята-самадхи — это состояние полного и окончательного постижения истинной природы бытия, которую нельзя выразить словами, не просто проблеск, как на стадии совершенного видения, но полное, абсолютное и совершенное постижение. В некоторых текстах самадхи пустоты связывают с экалакшана-самадхи, или самадхи одного качества, которое также называют «самадхи одинакового или равного ума». Это такое переживание, когда все видится имеющим одни и те же качества. Обычно мы видим одно хорошим, а другое плохим, одно считаем приятным, а другое неприятным. Одно нам нравится, другое не нравится; одно, на наш взгляд, находится близко, другое далеко; одно в прошлом, другое в настоящем, третье в будущем. Таким образом, мы приписываем вещам различные качества. Но в самадхи пустоты вы видите все имеющим одинаковые качества: все это шуньята, все совершенно реально и в абсолютной глубине одинаково. А поскольку в основе своей все одинаково, то нет никаких причин относиться к разным вещам по-разному. Мы относимся ко всему одинаково, и поэтому наслаждаемся состоянием покоя, безмятежности, устойчивости, и стабильности.

Тем из вас, кто интересуется дзэном и, особенно, Хуэйненом и его «Сутрой помоста» (известной также как «Сутра шестого патриарха»), наверное, небезразлично будет узнать, что в ней упоминается самадхи одного качества, или самадхи равного ума. Это подводит нас к важному пункту в отношении дзэн-буддизма. Если вы помните, Хуэйнен говорит, что самадхи и праджня (или мудрость) — не разные вещи, но по сути одно и то же. Он говорит, что самадхи является квинтэссенцией праджни, а праджня — функцией самадхи, в качестве пояснения говорит, что самадхи — как светильник, а праджня, или мудрость, — как свет от него.

Эта тождественность или, по крайней мере, недвойственность самадхи и праджни является очень важным учением Хуэйнена и школы дзэн в целом, хотя многие западные последователи дзэна находят его трудным и запутанным. Иногда они даже искажают его. Причина же состоит в том, что они понимают самадхи как сосредоточение и думают, что Хуэйнен приравнивает его к мудрости. Тем самым они превращают его учение в бессмыслицу и серьезно вводят в заблуждение других. Однако, по крайней мере, в этом отрывке самадхи Хуэйнена означает самадхи в его высшем смысле — самадхи, которое эквивалентно восьмому шагу Благородного Восьмеричного Пути, как мы его объясняли. Другими словами, в этом отрывке самадхи значит совершенно устойчивое пребывание в просветленном состоянии. По сути, это совершенно ясно из «Сутры-помоста». В ней Хуэйнен очень ясно и убедительно говорит, что люди неправильно толкуют самадхи одного качества, думая, что это значит просто сидеть тихо и неподвижно и не позволять никаким мыслям возникать в уме. Другими словами, они думают, что самадхи означает сосредоточение, а это как раз и опровергает Хуэйнен. Если бы оно означало всего лишь сосредоточение, то мы превратились бы в неодушевленные предметы. Самадхи в истинном смысле — нечто совершенно другое, — говорит он, а вместе с ним и школы чань и дзэн.

Это не означает, что Хуэйнен против того, чтобы сидеть в медитации и сосредоточивать ум. Он только говорит, что сосредоточение, или шаматха, — это не самадхи в полном и высшем смысле, т. е. в подлинном смысле этого слова. Сосредоточение — это просто сосредоточение, это не самадхи, которое, согласно его учению, равнозначно праджне. Истинное самадхи остается неизменным при всех обстоятельствах и условиях, — говорит Хуэйнен. — Оно не есть нечто такое, что переживают только сидя в медитации.

В дзэнских монастырях и храмах изучают и практикуют все три стадии самадхи: шаматху, самапатти и самадхи в высшем смысле слова, но первые две имеются и в других школах буддизма. Особый вклад дзэна заключается в его учении о самадхи в истинном смысле слова, в смысле устойчивого пребывания в состоянии Просветления, и, особенно, в его учении о недвойственности самадхи и праджни.