Вы и мир
Поэтому неутомимо следуй практикам
И отвергай тех, кто против них.
Если ты и мир желают достичь
Несравненного просветления,
Его корни – альтруистическое желание просветления,
Твердое, как царь гор,
Сострадание, достигающее всех сторон света,
И мудрость, не полагающаяся на двойственность14.
Как мы видим, есть разнообразные традиционные стимулы и предупреждения, относящиеся к связи между нравственным поведением и счастьем и благополучием человека, но, безусловно, столь же важно – особенно для Махаяны – принимать в расчет благо других. Здесь Нагарджуна преподносит царю идеал Махаяны, то есть идеал Бодхисаттвы. Этот идеал – достижение «несравненного просветления», а его «корни» – три фактора, которые помогают его обретению. Первый из них – «альтруистическое желание», то есть бодхичитта, желание обрести Просветление на благо всех существ. Это высшее устремление столь проникнуто ощущением запредельности и в то же время столь тесно переплетено с нашей повседневной жизнью, что оно непоколебимо. Второй корень – сострадание, не имеющее границ, которое не сдается ни перед какими обстоятельствами, ни перед какими трудностями. Третий корень – это мудрость, которую нельзя уловить, которая не оставляет у эго почвы под ногами.
Ты должен стать причиной собрания
Религиозных и мирских людей
Посредством даяния, приятной речи,
Осмысленного и гармоничного поведения15.
Многие из советов Нагарджуны царю преподносятся в рамках традиционной этической формулы десяти наставлений, и это является основой последующих разделов книги. Однако Нагарджуна вкратце упоминает и еще один традиционный список, самграхавасту, четыре «средства объединения», посредством которых Бодхисаттва собирает людей для работы над общей задачей создания, мифически выражаясь, Чистой Земли.
Реальность – не слишком приятный опыт для эго
Первым идет даяние или щедрость – наиболее практичный способ обрести связь с другими. Мы ослабляем нашу хватку и отдаем то, что принадлежит нам – будь это материальные блага, деньги, время или энергия. То, что выражает наше чувство собственности, превращается в средство выражения совершенно противоположного чувства. Без сомнения, получатель рад обрести то, что мы даем, но более важно ощущение заботы и участия, которое передает сам этот жест. И, превыше всего, мы даруем Дхарму. Мы не проводим различия между нашей личной практикой Дхармы и передачей ее другим.
Второе из самграхавасту – мягкая речь. Как мы позже увидим во всех подробностях, правильная речь всячески подчеркивается в буддизме. Это не просто вопрос содержания нашего общения: большая часть нашего общения заключается в тоне голоса, который часто отражает наши подлинные чувства гораздо более точно, чем то, что мы говорим. В то же самое время, это качество нашей речи более сложно отследить, потому что оно гораздо ближе к подлинной передаче нашей сути. Однако, по той же самой причине, если мы сознательно развиваем мягкую речь, это может изменить нас на достаточно глубоком уровне.
Третье средство объединения – полезная деятельность. Это не просто вопрос помощи другим, это также вопрос понимания того, что принесет им наибольшую пользу, а также того, как лучше всего использовать свою энергию. В конце концов, нам предстоит сделать многое, а энергия ограничена. Что поможет людям больше всего, на глубочайшем уровне, это помощь им в получении доступа к собственной энергии – вы можете зажечь их, побудить двигаться, вдохновить так или иначе.
Четвертое самграхавасту – олицетворение, или воплощение в реальность того, что ты проповедуешь. Дхарма – это учение, которое нужно воплощать в повседневной жизни, и именно таким образом она действительно передается. Олицетворяем ли мы качества, которые просим развить других? Если нет, если существует расхождение между тем, каковы мы сами, и тем, какими мы стремимся быть, ясно, что чего-то недостает. Нам недостает не столько способности быть другим, не таким, как в настоящем, сколько смелости честно сказать себе, где ты на самом деле находишься. Если мы сможем это сделать, хотя довольно трудно или оскорбительно признавать свои недостатки – перед собой, не говоря уже о других, – это будет означать, что мы продвинулись уже далеко. В конце концов, реальность – не слишком приятный опыт для эго.
В «Драгоценной гирлянде» самграхавасту – часть наставлений Нагарджуны царю, а не Бодхисаттве, и действительно, эти практики значимы на каждом этапе духовного развития. Они воплощают фундаментальные ценности щедрости, мягкости, отзывчивости и подлинности и могут развиваться разными способами в обычной жизни.
Десять наставлений
Не убивать, не красть,
Отвергать супругов других,
Полностью отказаться ото лжи,
Сеющей распри, грубой и бесчувственной речи,
Совершенно отказаться от жадности, вредоносных намерений
И воззрений нигилистов –
Таковы десять сияющих путей деяния,
Противоположность которых – тьма16.
В этих двух строфах Нагарджуна вводит наставления, на которых главным образом основаны его советы царю. Стремясь показать, что основа мудрости – нравственность, он утверждает совершенно ясно, что подразумевает под собой нравственная жизнь. Эти строфы отсылают нас к десяти традиционным наставлениям, даша-кушала-карма-патхе, или «десяти способам искусных деяний»17. Наставление – принцип упражнения, руководство к нравственному поведению в определенной сфере жизни. Важность соблюдения наставлений заключается не в «подчинении правилам» или в том, чтобы «быть хорошим», а в развитии искусных способов бытия и поведения как таковых. В этом отношении всегда есть куда развиваться. Вы от всего сердца бросаетесь в практику нравственности, но в то же самое время вы осознаете, что иногда вы можете соскользнуть назад, по крайней мере, немного. Если это случается, вам придется начать с этого места и попытаться не увлекаться чувством вины и самобичеванием.
Эти наставления составляют путь практики, а не являются списком жестких правил или суровых запретов
Эти наставления составляют путь практики, а не являются списком жестких правил или суровых запретов. Наставление в нравственности не является абсолютом в том смысле, что вы либо соблюдаете его, либо нет. Пока вы живете, сохраняя наставления в уме, ваша практика всегда может стать и лучше, и хуже. Всегда есть куда падать и всегда есть куда идти дальше. Наставления, следовательно, тяжелее, чем может нам позволить понять наш ограниченный опыт. Потенциальная проблема заключается в том, что определение наставлений как «принципов упражнения» может послужить причиной того, что мы сознательно или бессознательно будем немного «увиливать». Можно сказать себе: «Что ж, возможно, я не слишком усерден в попытках стать вегетарианцем, но на днях я что-нибудь предприму по этому поводу». «Речь? Боюсь, небольшая невинная ложь – необходимая часть ведения дел, и, очевидно, несколько сочных словечек помогают добиться своего. Но, возможно, когда я стану руководителем…» «Да, конечно, я бы мог более осмотрительно распоряжаться мелочью – если бы только у меня получилось бы платить меньше налогов…» «Знаешь, я напиваюсь лишь пару раз в неделю теперь, когда я больше не работаю за стойкой, так что мое состояние ума гораздо лучше большую часть времени…»
Конечно, это карикатура, но, возможно, не слишком. Хотя нам стоит быть осмотрительными и не слишком буквально подходить к соблюдению наставлений, они требуют чего-то большего, чем расплывчатое намерение вести себя лучше в будущем. Мы можем попытаться, например, подходить к ним с большим воображением, особенно в том, что касается развития их положительных эквивалентов – быть добрее, щедрее, искреннее (в мыслях и речи, равно как и в поступках), правдивее, осознаннее. Мы можем поискать новые способы выразить эти позитивные, обширные качества. Как мы увидим в следующих главах, десять наставления заслуживают тщательного обдумывания и рассуждения, они идут намного дальше наших привычных представлений о нравственности.